Валлиулин Гендулла Набиуллинович

Валлиулин Гендулла Набиуллинович

21.05.1923 – 22.10.2008

Родился в деревне Карасимово Мишкинского района Башкирской АССР. В семье было семеро детей, среди которых он был самым старшим. В школу приходилось ходить за семь километров. Но все-таки окончил Гендулла семь классов. В то время закончить семилетку значило иметь хорошее образование. Но в голодные тридцатые годы знания мало где можно было применить, тем более – в деревне. Подростками шли мальчишки в поле – землю пахать. За стакан муки работали до седьмого пота. «Иногда лошади не выдерживали, - вспоминает Гендулла Набиуллинович, - падали от бессилия и голода. Тогда я выпрягал несчастное животное и подгонял кнутом к зеленой траве, чтобы хоть как-то смогла лошадка утолить постоянный голод. Так жалко их было. А пока лошади отдыхали, пахали на коровах».

После того, как ему исполнилось 19 лет, 29 апреля 1942 года он был призван на фронт Мишкинским райвоенкоматом. Но не сразу попал Гендулла Нибиуллинович в действующую армию. Из областного военкомата будущих воинов отправили в лагерь, где стали постигать они азы военного искусства: стрелять, ползать по-пластунски, нападать на врага и защищать себя. После трехмесячных курсов распределили молодых бойцов в разные военные гарнизоны. Гендуллу судьба почти сразу закинула под Сталинград. И не думал тогда паренек, что много испытаний выпадет на его долю, что насмерть будет стоять он с бойцами, защищая советский город. Боевое крещение молодой солдат получил под Сталинградом, а закончил войну в Берлине.

 «Меня мобилизовали весной сорок второго в Башкирии. Попал во Вторую танковую армию, это был самый надежный резерв Сталина. Был автоматчиком, из «максима» тоже стрелял немало. В Сталинграде побывать не довелось, мы закрепились на подступах – в Михайловском. Сначала сдерживали натиск фашистов, потом участвовали в их окружении. А когда танки Гудериана рвались, чтобы выручить своих из котла, мы их остановили. Последние сорок километров не дали пройти. Держали их, до последнего били. Приказ был: «Ни шагу назад!». Я тогда как раз в пулеметном расчете воевал. Тяжело было, «максимку» таскай, ленты таскай, гранаты. А в случае чего положено было пулемет уничтожить вместе с патронами, ничего врагу не оставлять. Бои были страшные. Потери большие, но у врага еще больше. Приходилось и в рукопашной драться с фашистами. Патронов не хватало, потому что выбрасывали их из-за тяжести: передвигаться-то быстрее надо было. Но всегда при себе лопатки острые держали солдаты, ими и били фашистов.

Больше шести месяцев держали мы оборону. Иногда не было ни еды, ни воды. На голой земле спали. Пробовали окопы рыть, но не получалось у нас: почва была, как камень. Для командного состава взрывчатками землю взрывали, чтобы грунт легче лопате поддавался. Подсчитал я после войны, что не спал во время войны на постели три года и семь дней.

Про «Катюши» мы уже раньше слышали, что появилось такое орудие. Но очень испугались, когда выстрелы в первый раз услышали. Почти к нашим окопам «Катюша» подъехала. Было это под Сталинградом. После Сталинграда нас вывезли в Тамбов на двухнедельный отдых и переформирование. Потом снова война. В сорок третьем на Орловско-Курской Дуге нам удалось окружить то ли десять, то ли двенадцать немецких дивизий.

Дальше довелось мне воевать на Первом Украинском фронте. На Украине тяжело было. Потом воевал на Первом Белорусском. Помню, пробились к Висле – а на другом берегу мощные оборонительные укрепления немцев. Никак их не взять. Тогда мы в другом месте переплыли реку на плотах, переправили наши «тридцатьчетверки», да и ударили по укреплениям врага с тыла. Получил легкое ранение у реки Вислы. Переправились, сидели в окопах. Был ранен шрапнелью, это такой снаряд, который взрывается в воздухе, а потом мелкими осколками летит вниз. Получил ранение возле глаза и в руку. Шальным осколком мне тогда и в грудь попало. Но все благополучно обошлось. После Вислы много километров двигались на Запад и никого на пути не встречали. Вот тут я понял, что такое мир: это, когда спокойно идешь по лесной тропинке, думаешь о чем-то своем, а в тебя никто не стреляет. Потом были новые бои. Так и дошел я до Берлина. Участвовал в штурме рейхстага. Видел, как над рейхстагом флаги поднимал танковый десант. Несколько человек погибло, когда пытались флаг поднять. Из-за того, что на крыше противоположного дома снайпер сидел. Весь дом потом снесли, из-за него.

Танковый десант, в составе которого я воевал, располагался на танках. Мы сидели сверху у смотровой башни, с боков и сзади. У нас только автоматы и котелки были. Носить котелок было тяжеловато и неудобно, но если котелка нет, то можно и без ужина остаться. Обходились каской, материю убирали и использовали вместо котелка. А то и на двоих один котелок использовали. Прошли через Бранденбургские ворота. Пошли дальше. Передовые танкисты остались у рейхстага. А нас опять перебазировали теперь уже в г.Найрупин, немецкий военный городок в 60 км от Берлина. Определили в казармы. Два года там служили. Расчищали дороги, взорванные мосты. Учили нас на водительских курсах. Потом перевели в автобатальон, дали тринадцать легковых машин».

Принимал участие ветеран в военных действиях в составе 15 мотострелковой бригады с апреля 1942 по апрель 1944 года, служил шофером 674 автомобильного батальона с апреля 1944 по август 1945 года. С августа 1945 по март 1947 года его служба проходила в роте управления 12 танкового дивизиона. Награжден орденом Красной Звезды, медалями: «За отвагу», «За оборону Сталинграда», «За взятие Берлина», «За взятие Варшавы», польской медалью «За взятие Варшавы», «За победу над Германией». Последнее воинское звание - гвардии сержант.

«Из нашей деревни мы ушли втроем, а вернулся я один. Приехал после демобилизации домой к матери. Отец в это время находился у сестры, но нам так и не пришлось увидеться, отец возвращался домой пешком и умер прямо в дороге. Сначала я уехал в город, долго искал работу. Работа, правда, была, но негде было жить. Решил вернуться к матери. Работал в колхозе на тракторе. Затем работал в леспромхозе два года и восемь месяцев. Получил паспорт. Вскоре началось строительство Павловской гидроэлектростанции в Башкирии. Отработал я восемь лет на этом строительстве. Потом снова вернулся к матери в Башкирский леспромхоз. До 1967 года работал шофером. С 1967 по 1999 год жил в г.Янгиер. Когда приехали туда, ничего не было. На пустом месте построили город. Работал в автобазе №1. Землю разрабатывали, строили заводы, очень хороший был город. Но с развалом Советского Союза все развалилось. Пришлось нам оттуда уехать. В Нягань переехал к детям в мае 1999 года».