Ни профессии, ни образования: как кочевники адаптируются к жизни в поселках и городах Ямала и Югры

В последнее время все больше тундровиков Ямала и Югры оставляют кочевую жизнь и переселяются в поселки и города. Но не всегда людям, которые всю жизнь пасли оленей, удается освоиться в новых условиях. Одни спиваются, другие возвращаются обратно в тундру. С какими сложностями сталкиваются бывшие кочевники, почему стереотипы о тундровиках мешают найти работу и что помогает им адаптироваться – в материале «УралПолит.Ru».

Больным в тундре не место

Большинство кочевников оставляют тундру уже в зрелом возрасте. Причины разные: кто-то надеется заработать больше денег, а кому-то пасти оленей и жить в чумах не позволяет здоровье. Многие тундровики переезжают в муниципальные образования из-за болезни детей, которым нужно постоянное наблюдение врачей.

Историей своего переезда в ямальский поселок Яр-Сале с корреспондентом «УралПолит.Ru» поделился бывший оленевод Алексей Вануйто. У мужчины начались серьезные проблемы с ногами, а в тундре на тех, кто постоянно лечится, смотрят неодобрительно.

«Я всегда старался пройти врачей возле поселка, по мере возможности получал лечение, приобретал лекарства. Но бывало так, что летом, ближе к осени, ноги начинали сильно болеть и попутным вертолетом я улетал в поселок. Кончилось тем, что в октябре 2005 года ноги так сильно разболелись, что я не мог даже ходить. Лекарства никакого эффекта не давали, и мы с женой окончательно решили переехать жить в поселок. Там на ноги меньше нагрузки и есть возможность всегда держать их в тепле. Да и врачи под боком, можно заказывать мази через интернет», – рассказал Алексей Вануйто.

Другой распространенной причиной переезда является падеж оленей. Так, на Ямале тундру массово покидали в 2014 году. На полуострове в начале зимы выпало много снега, а затем была оттепель. В итоге образовался ледяной наст, который не позволил оленям добывать кормовой ягель. От бескормицы тогда погибло более шести тысяч животных. Еще один падеж оленей был зафиксирован в 2016 году – тогда сибирская язва унесла жизни 2,4 тысяч оленей. Для тундровиков массовые падежи рогатых являются трагедией, так как эти животные – их основной источник заработка и пропитания.

«Спят до обеда и любят выпить»

Люди, всю жизнь прожившие в тундре, тяжело привыкают к жизни в населенных пунктах. Основная проблема, с которой они сталкиваются, – это поиск работы. Часто мешает языковой барьер. Жители тундры – это, в основном, коренные малочисленные народы Севера (КМНС), которые привыкли общаться на родном языке. Некоторые из них совсем не понимают русскую речь.

Также бывшим кочевникам мешают устроиться на работу стереотипы о них. Как пояснил Алексей Вануйто, принято считать, что тундровики привыкли спать до обеда и мало работать, любят выпить, на замечания реагируют агрессивно и в любой момент могут уехать обратно в тундру. При этом, по его словам, для самих кочевников, напротив, поселковые – «лежебоки, лодыри и болтуны».

«О стереотипах о тундровиках я узнал, когда искал работу в поселке. Как только работодатели узнавали, что мы с женой из тундры, они сразу отказывали нам. Наконец, я нашел работу дворника, а жена устроилась санитаркой в больницу. В первый же день мне сказали не опаздывать и не пить на работе! Меня это возмутило. На это начальство ответило: «Не кричи – ты не в тундре находишься». Я обозлился на них. Потом уже мне удалось доказать, что я хороший работник. Меня и еще троих человек отправили чистить снег с пешеходного тротуара. Из-за возраста меня поставили старшим. На второй день ребята отказались со мной работать. Оказалось, что я их вконец загонял. А мне после тундры показалось, что мы вообще не работаем, а просто воздухом дышим. Так я стал бригадиром дворников», – рассказал Вануйто.

Сейчас Алексей с супругой помимо основной работы делают и продают вещи для тундровиков. Мужчина изготавливает инструменты, столы и специальные сундуки – лари для хранения продуктов в тундре. Жена Алексея шьет для кочевников одежду и обувь.

«А сначала у меня не было ни профессии, ни образования, занимался только оленеводством. Даже школу не закончил. И таких, как я, – десятки. Но у тундровиков в поселках всегда есть родственники, знакомые и друзья. Правдами и неправдами находим себе работу. Оседая в поселке, мы продолжаем держать связь с кочевниками и в случае чего тоже помогаем им в поисках работы», – заявил Вануйто.

Душа тянется в тундру

По словам бывших кочевников, тундра и «цивилизация» – это два разных мира, в которых существуют свои взгляды на жизнь. То, что ценится городским и поселковым человеком, для тундровика часто оказывается нестоящим внимания. Сегодня эта разница постепенно уменьшается, так как кочевники начинают все чаще пользоваться сотовой связью, интернетом и другими гаджетами. Тем не менее, после жизни в тундре оленеводам приходится адаптироваться к новому образу жизни и привыкать к другому мировоззрению.

Как признается Алексей Вануйто, который прожил в поселке более десяти лет, он так и не смог забыть свою прошлую жизнь. «В своих снах я в тундре с оленями. Об этом 80 % моих снов. Моя душа живет в тундре, а тело – в поселке», – говорит бывший кочевник.

Такой стресс при адаптации к новым условиям выдерживают не все: многие начинают пить. По словам Вануйто, тундровики думают, что в любой момент могут остановиться, а в итоге спиваются окончательно. Алексей сообщил, что и сам сталкивался с такой проблемой.

«После того, как ушел из тундры, я заметил, что каждый выходные начал покупать одну-две бутылки… С последующим продолжением. Заметил поздно. Буквально через год пришлось кардинально отказаться от таких покупок. Да, после свободной жизни тяжело начать жить по каким-то придуманным условностям. Но не рекомендую оседающим в поселках тундровикам искать выход в алкоголе. Нужно находить другой выход. Я сам решил эту проблему на второй год жизни в Яр-Сале. Нашел место за поселковым озером, поставил туда летний чум. Летом всей семьей живем там. На работу я езжу на своем снегоходе», – рассказал Алексей.

Адаптация с малых лет

Сейчас у детей тундровиков есть возможность попробовать жить в условиях «цивилизации» во время обучения в школах-интернатах. Корреспондент «УралПолит.Ru» побывал в одном из таких учебных заведений в сельском поселении Русскинская Ханты-Мансийского автономного округа – Югры. Сейчас в нем учатся 360 детей, среди которых 180 – дети кочевников. Они живут в интернате во время учебы, а на каникулы отправляются в тундру к родителям. Школьников приучают к современной жизни с помощью компьютеров, интерактивных досок и других технологий.

Чтобы детям было проще привыкнуть к жизни вдали от тундры в интернате есть специальный уголок, где ребята могут погрузиться в свою культуру и быт.

Заместитель директора по воспитательной работе Мария Стадниченко сообщила, что ребята довольно быстро осваиваются в новых условиях. Несмотря на это, практика показывает, что после окончания школы-интерната они все равно возвращается к кочевой жизни.

«У нас минимальное число детей, которые приучаются к современной жизни и отправляются жить в поселки и города. И это несмотря на всю прелесть современной жизни, которую мы им здесь показываем», – отметила Мария Стадниченко.

Старший преподаватель кафедры социологии и социальной работы РГППУ Татьяна Заглодина пояснила «УралПолит.Ru», что главная сложность при адаптации тундровиков к жизни в поселках заключается в их собственном представлении о комфорте. «Это понятие относительное и сугубо личное. Комфорт зачастую зависит от внутренней адаптации человека. Если он привык к кочевому образу жизни с самого рождения, то его представление о комфорте будет кардинально отличаться от того, что сформировано урбанизацией», – подчеркнула Татьяна Заглодина.

По мнению эксперта, гораздо проще освоиться в новых условиях тем, у кого есть четкая жизненная стратегия. «Если человек знает, зачем переселился и наметил план, как достичь своей цели, заручился поддержкой родственников или знакомых, то адаптация пройдет успешнее, чем у того, кто приехал на заработки, но не знает, с чего начать и куда обратиться», – заявила старший преподаватель.

Решить проблему с адаптацией тундровиков к новому месту проживания, обучения и работы, по мнению Татьяны Заглодиной, могли бы программы по социальному сопровождению. «Они должны быть нацелены на формирование основных составляющих адаптации – получение образования, поиск социальной поддержки и формирование четкой жизненной стратегии для структурирования повседневной жизни. Реализация даже этих факторов увеличит шансы адаптации к новым, нетипичным условиям жизни для малочисленных народов Севера», – уверена социолог. 

ФОТО: Алексей Вануйто, Алексей Крецул.

Дарья Сергеевна Панкратова, "УралПолит"